Категории	Города и страны Театры

1 отзыв

Регистрация не требуется

Анонимно

10 мая 2017 в 21:07

5 оценка
Рекомендую

Петербург - город, который славится не только великолепными панорамами и дворцами, проспектами и парками, не только своим мужеством и историей. Он славится еще и своими театрами. Я не могу назвать себя истинным театралом - знатоком (это вообще особая порода людей), но на спектакли хожу довольно часто, люблю и оперу, и балет, и драму. Из драматических театров, которых в Питере изобилие, мне больше всего пришелся по душе Молодежный театр на Фонтанке - возможно, в скором времени я напишу о нем отзыв. Неплох также Балтийский дом на Горьковской. А в прошлом году я познакомилась с Интерьерным театром на Невском. Театр это далеко не самый известный, хоть и находится в весьма популярном многолюдном месте - между Восстания и Маяковской. Но у него своя сильная труппа актеров, свои почитатели и интересный репертуар. Я посмотрела "Гамлета", пьесу по произведениям Чехова и знаменитую "Варшавскую мелодию". Она и впечатлила больше других. Впечатлила настолько, что я специально нашла в интернете и посмотрела две другие более старые знаменитые постановки этой вещи (одну - с Фрейндлих, другую - с Юлией Борисовой), а потом до кучи еще и какую - то современную постановку (кажется, в одном из московских театров). Посмотрела, чтобы было с чем сравнивать. Могу сказать, что в старых постановках играли актеры первой величины, но мое восхищение от спектакля Интерьерного театра не угасло. Все варианты хороши, в каждом - свой акцент.
Итак, спектакль. Я постаралась максимально полно написать впечатление от постановки и актерской игры. Думаю, любителям театра, которые ищут что - нибудь интересное, это пригодится.
Гелена - Анастасия Салова
Виктор - Александр Мицкевич
Постановка Дмитрия Павлова
Бывают спектакли, браться за которые сложно решительно всем – и режиссеру, и художнику, и актерам. Как правило, это самые лучшие спектакли, спектакли - шедевры. Они не нуждаются в представлении, они знакомы зрителю, они могут стать визитной карточкой театра, но могут и привести к провалу. Режиссер вместе с исполнителями в таких случаях балансирует между Сциллой традиции и Харибдой необходимой свежести и новизны. Чрезвычайно сложно бывает отказаться от прочтения, предложенного когда - то признанными мастерами театра, но порой еще сложнее не уйти в ненужное отрицание и эпатаж.
Забегая вперед, можно сказать: опасная тропа между уважением к пьесе и новым ее прочтением была пройдена на отлично – изящно, незаметно и по - юношески трогательно. Это были «те» герои, «того» времени, они смотрели на нас оттуда, из тех сороковых и тех пятидесятых, но были близки современному зрителю так, как может быть близка только молодость. Нюансы актерской игры в постановке Дмитрия Павлова делали персонажей живыми и понятными – может быть даже более понятными современному молодому зрителю, нежели герои театра Вахтангова. Близость героев сегодняшнему дню была огромной. И тем не менее она не создавала столь частого неловкого впечатления, что современные люди вдруг нарядились зачем - то в шинели и потертые платья и пошли на костюмированный вечер изображать каких - то героев, о которых имеют слабое представление. Такое ретро дурного пошиба сейчас заполонило и кино, и театр – кино в большей степени, и тем необычнее и радостнее было увидеть эти лица и эту игру.
Помните, как говорил сэллинджеровский Холден Колфилд о театре? «… они играли старых супругов, очень хорошо играли, но мне не понравилось. Они вели себя и не как обыкновенные люди, и не как актеры, мне трудно это объяснить. Понимаете, они х о р о ш о играли, только с л и ш к о м хорошо. Понимаете – один еще не успеет договорить, а другой уже быстро подхватывает. Как будто настоящие люди разговаривают, перебивая друг дружку. Все портило то, что все это с л и ш к о м было похоже, как люди разговаривают и перебивают друг друга в жизни». В «Варшавской мелодии» Интерьерного театра не было этой известной торопливой и шумной манеры, криков, реплик, которые произносятся с ненужным напором. Все было здесь и сейчас: и белая полудетская шапочка Гели, и медленный снег, и свидание на углу Герцена и Огарева, и, конечно, музыка Шопена. Спектакль пропитан музыкой – то грустной и нежной, то тревожной и настойчивой. В конце Гелена споет романс на стихи польского поэта Юлия Тувима «Томашув». «Тот дом покинутый, та зала, И до сих пор понять не в силах: Носили люди чью - то мебель, Потом в раздумьях выходили. А всё же много там осталось! И тишь сентябрьская стынет». И зритель, поняв каждое слово в русском переводе, увидит и комнату, и золотящиеся поля, и усадьбу, и самого любимого молчащего человека с гроздью зеленого винограда в руке.
Сценическое пространство было оформлено режиссером лаконично. На протяжении всего первого акта сцена практически пуста. Мы видим небольшой выгороженный участок, призванный изображать ложу в консерватории, пару стульев, зеркальце, разноцветные стены. Аскетизм декораций – не дань моде, он уместен здесь, в пространстве, которое может стать чем угодно – бедной комнатой общежития с обшарпанными обоями, темной зимней улицей, кинозалом, телефонной станцией и музеем. Чтобы попасть из одного места в другое героям нужно лишь войти в одну арку и выйти в другую. Так в памяти без ненужных остановок перетекают из одного в другой эпизоды прошедшей жизни. Ничто не отвлекает от главного – любви и музыки, голос которой кажется особенно слышным среди незагроможденного предметами пространства. Говорящими становятся детали – старенькие ботики Гели, картонная новогодняя заячья маска, заводная безделушка в руках героини – явно несоветская, изящный пустячок западного мира.
Известно, что второе название пьесы Леонида Зорина было «Варшавянка». Гордость, изящная красота, милая дерзость, ирония – все эти традиционные ассоциации к слову «полька» ожили в главной героине «Варшавской мелодии». Анастасия Салова играет страстно и одновременно трогательно. Ее Геля отличается от образов, созданных и Юлией Борисовой, и Алисой Фрейндлих. Гелена Юлии Борисовой искрилась кокетливой женственностью, это была «женщина - праздник», женщина - фейерверк. Ее интонации с первых слов были уверенными, порой флиртующими…

—