Категории	Книги Книги Художественная литература

1 отзыв

Регистрация не требуется

Анонимно

16 мар. 2017 в 19:45

4 оценка
Рекомендую

На следующий год после присуждения Букеровской премии "Светиле" Элеонор Каттон с его австралийскими золотодобытчиками, опиумными наркоманами и публичными девушками, приз вновь отправился в далёкую Австралию, только на сей раз к Ричарду Флэнагану. На русский язык его "призоносный" роман был переведён на два года позже, в 2016, издан в той самой эксмовской серии, про которую я обычно хорошо говорю ("Лучшее из лучшего") и принят довольно неоднозначно, что, кстати, и стало в итоге причиной, по которой я взялась на него на год позже, чем собиралась.
Так уж вышло, что благодаря своему отдалённому расположению, Австралия минимально участвовала в каких - либо глобальных конфликтах, количество потерь в войнах выглядит несколько смехотворно на фоне того, сколько жизней потеряно на большом континенте, поэтому тот опыт, что Австралия приобрела и осмыслила после Второй мировой, стал для неё первым большим ударом. О том, что такое Дорога смерти начали говорить ещё тогда, когда дистанция была минимальна: фильм "Мост через реку Квай" вышел в 1957, а роман на 5 лет раньше, несколько лет назад тема вновь поднялась с экранизацией романа "Возмездие", в которой снялись Колин Ферт и Николь Кидман. Так что в 2014 - 2016 зритель уже подготовлен к тому, что его ждёт: была такая вещь, как Тайско - Бирманская железная дорога, которую строили японцы с помощью англоязычных военнопленных - австралийцев, американцев, британцев и огромного количества китайцев (о которых обычно умалчивают, хотя тех было в 3 раза больше), условия были по - настоящему ужасны, словно самый жестокий концлагерь перенесли в тропики со всем из этого вытекающим, типа малярии, и повышенной влажности, так что не удивительно, что треть военнопленных и половина азиатов из этого ада живыми не вернулась.
"Узкая дорога на дальний север" построена так, что годы, которые главный герой романа Эллиот Дорриго Эванс провёл в плену у японцев, выглядят лишь как один из эпизодов из его жизни. Как обычно выглядят книги про войну: краткая экспозиция, про то как жили герои и горя не знали, большой кусок о том, как плоха и тяжела война и небольшое заключение в финале. Флэнаган от такой композиции отказывается, как отказывается изображать Дорриго главным героев, когда речь идёт о Дороге: попав в эту мясорубку, Дорриго стал одним из десятков тысяч, ни лучше и ни хуже других, его история не менее и не более важна, чем истории других, тех, кто выжил, и тех, кого спасти не удалось.
С самых первых страниц мы встречаем героя войны, живую легенду современной Австралии - мистера Эванса, который должен написать предисловие к изданию рисунков своего однополчанина, погибшего в плену. Это становится отправной точкой для того, чтобы рассказать и осмыслить то, что произошло в жизни героя, который пережил не только боль и утрату, но и Большую Любовь, причём эта БЛ занимает на страницах романа приличное количество страниц, словно вытесняя под конец жизни из памяти всякие ужасти, типа ежедневных ампутаций при свете фонарика. Мы с самого начала знаем, что Дорриго всё, что свалится на его плечи, осилит, другой вопрос - что с ним после этого станется? Можно ли вернуться после пережитого и зажить нормальной жизнью: белый заборчик, трое детей, церковь по воскресеньям? Собственно эпиграф романа отсылает нас к цитате Адорно "Писать после Освенцима стихи — это варварство..." и пытается вступить с ней в диалог.
Скажу честно, продиралась первые страниц сто с большим трудом: во - первых, скачки во времени здорово мешали делу, во - вторых, герой наш ловелас и что там с его женщинами, кто из них кто и как он к ним относится - не совсем понятно до поры до времени, ну и в - третьих, я предпочитаю, чтобы от любовной линии оставался только необходимый минимум, для тех, кому нужно больше, есть любовные или сентиментальные романы. Когда дело более - менее сдвинулось с мёртвой точки у меня случился неприятный инцидент, укравший всё моё внимание на себя, так что в итоге чтение порядочно затянулось и, каюсь, книге я уделила несколько меньше внимания, чем она заслуживает.
Конечно, самые яркие эпизоды "Узкой дороги ведущей на дальний север" - это будни военнопленных: попытки оставаться людьми, конфликты с японцами, выживание (по - другому это не назовёшь), потери и их переживание. Возможно, в чём - то Флэнаган был чересчур: я не кисейная барышня, но про вивисекцию заживо и ампутацию по живому во всех подробностях читать было немного не по себе, хотя даже в фильмах такие вещи уже не воспринимаются как нечто из ряда вон. Но, с другой стороны, и в жизни тех, кто это (не)пережил это тоже было самое ошеломительное, как вспышка света, настолько яркая, что слепнешь и потом ни неба тебе голубого, ни травы зелёной, как пребывание на взлётно - посадочной полосе, после которой ты почти оглохший и всё слышится еле - еле, если вообще слышится. Сравниться с ней может только тот эпизод, когда герой вновь окажется на грани...
Интересным мне показалось то, что Флэнаган изобразил на страницах своей книги не только австралийцев, но и японцев (и даже одного корейца!), посвятил их послевоенной жизни отдельные главы: обычно в подобных произведениях есть какой - нибудь плоский безумный злодей - японец и на этом дело с концом. Здесь он тоже есть, но помимо него имеются персонажи, с помощью которых Флэнаган показывает, что всё держалось не только на эстетствующих фанатиках, которые во славу Императора готовы были творить что угодно, и даже не столько на них, сколько на таких людях, как несчастный корейский юноша, который существовал в лагере на правах чуть больших, чем пленные, хотя и был по другую сторону баррикад: не его война, не его Император, он грязь под ногами, которой никогда не стать представителем такой великой расы, как японцы. Вот вам и объяснение того, почему вдруг товарищи с островов с узким разрезом глаз стали союзниками товарищей в форме Hugo Boss (конечно не "вдруг", были ж территориальные споры, но как - то так паззл сложился, что идеология тоже весьма ко двору пришлась). При этом Флэнаган никого не оправдывает и никого не очерняет: помимо злодея - эстета есть те, для кого всё происходящее - просто…

—