Категории	Книги Книги Художественная литература

2 отзыва

Регистрация не требуется

Анонимно

15 мар. 2017 в 19:24

5 оценка
Рекомендую

Книга Василия Белова "Кануны" рассказывает о деревенской жизни конца двадцатых - начала тридцатых годов прошлого века. Многое тогда менялось в стране. Курс на коллективизации взятый нашим правительством круто мзменил жизнь крестьян, а многим просто и поломал её. Автор, сам выросший в деревне на примере главного героя повествует нам об этом времени. Люди жили, влюбляется и создавали семьи, строили свои планы на будущее ещё не зная что через очень короткое время всё изменится и их планам не суждено будет сбыться.
Очень интересно описан быт деревни, каждодневный труд и отдых молодежи того времени. Книга читается очень легко, что называется на одном дыхании. Думаю что всем будет интересно и полезно прочитать эту книгу. Свою историю надо знать.
— Плюсы:
Язык, достоверность описания событий
— Минусы:
Нет

—

Анонимно

18 фев. 2015 в 15:28

5 оценка
Рекомендую

Предвещали нам кануны
Час проклятья и беды.
Оказалася фортуна
Без свободы и еды.
Передо мной деревенский роман Василия Белова «Кануны», в котором проходит у меня перед глазами горестная правда о жизни русских крестьян в деревне конца двадцатых годов 20 века. Многие из них давно отошли в небытие, остальные, что в те времена бывали помоложе, доживают свои дни по городам и весям. Жизнь тех, кто проводил и пережил коллективизацию, — отшумевшая жизнь, для нас — ставшая давнишней историей. А сколько было вспахано земли, сколько пота было пролито на эту землю? Да, хлеб ты наш насущный, сколько было положено трудов, какую силу ты нам давал!... И денно и нощно взываешь, зимой и летом, от самого рождения человеческого до смертного часа... Просыпься в закрома наши! Вручи силушку рукам человечьим, дальновидную зоркость уму и праведность бессмертной душе! Младенца поставь на прочные ноги, вдову утешь, приласкай сиротку. Недруга напитай! Пусть затухнет ненавистная злоба и утихнет сотрясение не устоявшейся души. С тобой в закромах, в каждом доме да погинут всюду страдания и горести человеческие... А обжигают до сих пор те мужицкие слова, которые навеяны Василию Белову в исторической хронике «Кануны» мыслями о вековечных заботах крестьянина - кормильца; данных забот и на наш век сверх головы... Не потому ли так остро пересматриваются теперь события «великого перелома» историками, публицистами, писателями.
Я вижу, как наступление тридцатых годов ознаменовалось десятками повестей и романов о коллективизации. Сочинители тогда, будто договорившись между собой, обратились к начальному периоду «перестройки» деревни: они рассказывали о деревенской жизни той поры, о крестьянине - трудяге, отодвинув ложную мысль о его собственнической натуре. Русское крестьянство в кратчайшие четыре - пять лет умножили в полтора - два раза производство продукции. Трудолюбие крестьянина, практическая смекалка, общественная деятельность — все это привлекало пристальное внимание писателей; их занимал и быт до колхозной деревни в его ярких по преимуществу жизненных проявлениях.
Необычные грани романа о старой деревне впервые обозначены именно у Василия Белова в формах наиболее зрелых, в безукоризненной художественной цельности.
И в романе «Кануны» писатель развернул передо мной широкое эпическое полотно, показывая традиционный уклад крестьянского быта в небывало доселе полноте, добиваясь смысловой и эстетической точности звучания каждого слова. Его персонажи проживают этим укладом, и потому их быт соприкасается в единстве с жизнью героев во всей своей разнообразности и противоречивости переходного периода.
К многомерности изображения жизни стремится писатель. Отсюда значительно и количество персонажей в романе: крестьяне от мала до велика, рабочие с городских предприятий, бывшие дворяне и священники, работники партии и Советов разных рангов. Как бы мимоходом нам открыта предыстория героев и с тревожной напряженностью провидится завтрашний день.
Меня поражает широта охвата по времени и пространству в «Канунах». События переносятся из лесной деревушки Шибанихи в Вологду и Москву, из простой крестьянской избы в городскую коммунальную квартиру, с сельского игрища в контору сельского совета, со сватовства или рубки леса на рабочий митинг или на крестьянское собрание приводит меня писатель.
Конечно, чаще всего я вижу людей, что растят хлеб, писатель показывает нам те невидимые для крестьянина пружины, которые определяют его будущее. В соответствии с развитием действия меняются ракурсы видения: иногда — глазами автора, в других случаях — того или иного героя.
Мне нравится как медлительна и плавна беловская проза, когда описывается вечер в крестьянской избе с устоявшимися домашними занятиями, с неспешными разговорами. Брызжет грубоватым юмором беседа мужиков. Озорством и неуемностью дышат ребячьи святочные забавы, а приключения попа Николая в Москве — курьезностью. Холодная рождественская ночь в русской деревне исполнена тихой благодати, а зимняя столица открывается восхищенному провинциалу в таинственном праздничном облике.
Описывая труд и быт трудящихся московского завода или жизнь губернского центра, писатель точен в конкретных деталях и языке.
... Течет жизнь своим чередом до поры до времени. Мужики доверяют Советской власти, налоги платят исправно, крепнет кооператив по производству масла, вырастает на угре мельница Павла Пачина. Тем не менее, предчувствием каких - то надвигающихся перемен живет чуть - ли не каждый крестьянин.
Историческая необходимость обнаруживает себя в действиях отдельных людей, представляющих различные уровни кооперативной структуры. И Василий Белов не ведет рассуждений об истории, о судьбе крестьянина: он, когда нужно, умеет найти образ - символ (могучая сосна, ствол которой стал опорой новой мельницы) и никогда не опустится до комментариев — он романист и рисует людей и события так, как представляет.
А тем временем даже середняков обложили несоразмерным налогом. «Пришло, значит, такое время мужиков к ногтю», — заключает Евграф Миронов. «Надо жить... Каждая власть от бога», — со смирением отвечает старый Никита Рогов. Но извечная эта формула уже не всех устраивает: «Выходит, дьявольская - то власть тоже от бога», — не соглашается Клюшин и слышит в ответ подтверждение. А как Игнаха Сопронов? — доискивается смысла происходящего Жучок. «А наш - то Игнаха от нас самих. Сами взрастили», — тихо отвечает Никита Иванович.
Кожанку на плечи,
Наган на боку.
Конец хлебосольству,
Конец мужику.
Многое старики начали понимать, но с чудовищной машиной насилия им ничего уже не поделать. И, руководствуясь указаниями и поддержкой сверху, Игнаха Сопронов проводит «через линию» личные интересы, утешает свои вожделения. Вот уже и первые сельхозартели объявлены лжеколхозами, и мужиков среднего достатка, сознающих неизбежность коллективизации, не пускают в колхозы...
Что - то будет?... Впрочем, это для героев Василия Белова открытый вопрос, а мы об этом знаем — каждый в меру своей любознательности, реального знания народной жизни и самостоятельности мнений. О том, что будет дальше, поведал мне новый роман…

—